Кровавая баня отменяется: почему танки не открыли огонь по людям в Москве 19 августа
19 августа 1991 года – как и революция 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года – изменило жизнь нашей страны на «до» и «после». Предыдущий перелом именовался «при царе» и «при советской власти». Последний излом получил название «при коммунистах» и «при демократах». Все, конечно, достаточно условно, но дело даже не в терминах. 25 лет назад наша жизнь стала другой. Многое изменилось. Многое, но только не армия. Да, она преобразовалась, перевооружилась, вышла на новый качественный уровень, но ни «до», ни «после» не изменила своему главному предназначению – защищать Родину и служить своему народу. Как велено Присягой.
Оценок событиям 18-22 августа 1991 года, называемых путчем или ГКЧП, существует великое множество. И даже спустя 25 лет после тех жарких во всех отношениях событий мнения экспертов и политологов существенно расходятся. Неоднозначность в поступках и поведении главных действующих лиц того времени можно расценивать по-разному. Действующий президент Михаил Горбачев, предупрежденный американским президентом о попытке госпереворота, безмятежно уезжает на отдых в крымскую резиденцию в Форосе. Его основной конкурент в борьбе за власть президент России (тогда еще РСФСР) Борис Ельцин находится на момент начала путча в США (официально – в Алма-Ате). Все выгадывают время и прислушиваются к западным консультантам. (Подробности влияния американских спецслужб на госпереворот в СССР – в предыдущих публикациях на сайте телеканала «Звезда»).
На улицах тогдашней Москвы – сторонники защиты Белого Дома (символа оплота зарождающейся демократии и нового лидера Бориса Ельцина) и введенные в столицу вооруженные силы, которые, по идее, представляют интересы ГКЧП. У одних – приказ и загнанный в ствол патрон, у вторых «вкус свободы на губах» и желание добиться перемен в стране. По идее – без масштабного кровопролития было не обойтись. Танки против баррикад из картонных коробок весьма эффективное оружие. Автоматы защитников здания Верховного совета РСФСР – «пукалки» против брони и крупнокалиберных пулеметов. Но глобальной битвы так и не произошло. Свои в своих стрелять не стали. Армия, присягнувшая служить народу, на народ руку так и не подняла. Три сакральные жертвы тех дней – Владимир Усов, Илья Кричевский и Дмитрий Комарь – оказались задавленными в туннеле на Садовом кольце непреднамеренно.
«Все напоминало комедию буф по своей несуразности, – рассказывал мне о событиях августа 1991 года генерал Александр Лебедь, в ту пору замкомандующего ВДВ. – У меня в оперативном подчинении был 137-й парашютно-десантный полк 106-й тульской дивизии. На подходе к Москве стояли еще другие подразделения из других соединений ВДВ. Задача по военным меркам вполне выполнимая – мы Кабул брали, участвовали в подавлении различных конфликтов, в том числе с участием городского населения. Могли бы и Москву зачистить. Но вы представляете, где нужно было применить военную силу? В своем доме? Тогда приказал: «Оружие не применять. Действовать по обстановке». Подчиненные все сами поняли. Командиры дали единственную установку – не дать возможности захватить технику и оружие. Отдельные попытки были, но наши десантники вели себя достойно, обошлось банальным мордобоем в отношении наиболее ретивых. Когда, уже 22 августа, поступила команда вывести войска из столицы, я перекрестился – не взяли грех на душу».
19 августа 1991 года в Москву от Минобороны вошли подразделения 2-й гвардейской Таманской мотострелковой дивизии, 4-й гвардейской Кантемировской танковой дивизии, 137-й парашютно-десантный полк, отряд КГБ «Альфа», от МВД – ОМОН и часть подразделений дивизии внутренних войск им. Дзержинского (г. Балашиха). Военнослужащих – около четырех тысяч человек, 362 танка и 427 БТР и БМП. Они перекрыли подступы к Краснопресненской набережной, Манежной площади, Кремлю, Тверской улице. Перекрыли, но движению пешеходов не мешали. И, естественно, оружие не применяли.
И сказать, что Таманская дивизия, которая заняла позиции от Манежной площади до набережной Москва-реки, перешла на сторону защитников Белого дома – это не совсем правильно. Солдаты, демонстративно заглушив двигатели, уселись на броне боевых машин, показывая, что не собираются принимать активных действий. Вслед за мотострелками так поступили и десантники. Вскоре из Москвы ушли без боя и бойцы внутренних войск дивизии им. Дзержинского. Команду на их отвод дал генерал Борис Громов, который в то время исполнял обязанности замминистра МВД.
К слову, Борису Громову в то время пророчили должность «российского Пиночета». Его авторитет генерала, который безупречно вывел войска из Афганистана и пользовался безоговорочным авторитетом в армии, должен был вывести Громова на высшую должность в новом Минобороны. Громов, который по своей идеологии был отчасти на стороне ГКЧП, не принял ни ту, ни другую сторону. Что впоследствии повлияло на его военную карьеру – после кратковременной должности замминистра обороны Борис Всеволодович ушел в политику. Он публично выступил с поддержкой на судебном процессе в отношении одного из участников ГКЧП генерала армии Валентина Варенникова (в ту пору – главкома Сухопутных войск) и был вынужден уволиться и заняться политической карьерой.
Впрочем, никто из российских военачальников того времени так и не решился отдать приказ на применение военной силы. Ни тогдашний министр обороны маршал Дмитрий Язов, ни главком Сухопутных войск генерал армии Валентин Варенников, ни командующий Воздушно-десантными войсками генерал Павел Грачев. Может, именно поэтому смена государственного строя в нашей стране прошла в августе 1991 года относительно бескровно и осталась разве что на совести политиков, а не военных.
«Последствия 1991-го года долгое время еще сказывались на нашей армии, – говорит военный эксперт Владислав Шурыгин. – Памятны времена, когда офицеры были вынуждены ходить на службу "по-гражданке", куда-то исчезли военные патрули. Авторитет военной службы опустился ниже уровня городской канализации, уважаемые прежде полковники-отставники выходили "забить козла" во двор в невнятных косоворотках, а не с орденской планкой на пиджаке. На них висела не печаль поражений в боях, а именно проваленный август 1991-го, за который у них и вины-то нет. Сейчас все изменилось – авторитет армии восстановлен. Служба защитника Родины опять в почете. Может, нам действительно это нужно было пережить? Для того чтобы подобное больше не повторилось».
Автор: Виктор Сокирко
