«Воздушный хулиган»: было ли окружение Горбачева связано с западной разведкой
СССР Америке подарил «Оку»
На Политбюро ЦК КПСС высшим военным был устроен самый настоящий разнос. «За халатность и неорганизованность в пресечении полета самолета-нарушителя, отсутствие должного контроля за действиями Войск ПВО» с должности главнокомандующего был снят главный маршал авиации Колдунов, а с должности командующего войсками Московского округа ПВО - маршал авиации Константинов. Но на этом Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев не остановился: случившееся он прямо увязал с обстановкой в Министерстве обороны, которую расценил как нетерпимую, и предложил отправить в отставку главу военного ведомства маршала Соколова.
Такого оборота дела никто не ожидал, пишет еженедельник «Звезда». Даже по формальным причинам маршал нести столь суровую ответственность не должен был: в день происшествия он находился вместе с Горбачевым в ГДР. По мнению Язова, ставшего новым министром обороны, несмотря на серьезность происшествия с Рустом, Соколов не заслуживал снятия с должности. Горбачев просто воспользовался удобным поводом, чтобы избавиться от строптивого министра.
Последнему «аукнулось» принципиальное возражение против включения тактической ракеты «Ока» (СС-23) в перечень носителей, подлежавших ликвидации по советско-американскому Договору о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД). Руководство Министерства обороны было категорически против включения «Оки», имевшей дальность полета до 450 км, в предмет переговоров.
Однако госсекретарь Шульц «уговорил» министра иностранных дел СССР Шеварднадзе подвести ее под понятие «ракеты меньшей дальности», а значит, под сокращение. Эту линию без учета мнения военных поддержал и Горбачев.
Но категорических возражений Соколова и других высших военных руководителей, как и их неподатливости в иных подобных случаях, генсек не забыл и буквально через месяц после коллизии с «Окой» рассчитался с министром. По свидетельству секретаря ЦК КПСС Добрынина, «разбор полетов» в Политбюро тщательно готовился. В ход были пущены все закулисные маневры, в которых ведущую роль играли Шеварднадзе, секретарь Лигачев и, конечно же, сам Горбачев. Сменой руководителя военного ведомства последний надеялся пробить брешь в мощной оппозиции проводимому им курсу на «новое политическое мышление», которая существовала в армии и на флоте. К тому же Сергею Леонидовичу шел 76-й год, и он, по мнению перестройщиков, явно не подходил для задуманной ими масштабной ломки страны.
Вообще-то маршал и сам собирался ставить вопрос об уходе с поста министра обороны. Хаотичность перестройки, непродуманность и поспешность проводимых в стране реформ, нарастающие в вооруженных силах проблемы, игнорирование командой Горбачева самых насущных проблем безопасности страны - все это тяжело отражалось на его моральном состоянии. Но, конечно же, он меньше всего хотел завершить почти шестидесятилетнюю армейскую службу, будучи снятым с должности.
Сергей Леонидович Соколов, конечно, был человеком старой закваски. На высших должностях трудился в годы «холодной войны», сопровождавшейся острой конфронтацией с США и НАТО. Привык к порядкам, утвердившимся в вооруженных силах после Второй мировой войны, когда военное ведомство не знало отказа в ассигнованиях на оборону, и лозунг «Народ и армия едины» не высмеивали, как это стали делать в перестройку, а наполняли реальным содержанием.
«Если была потребность в офицере, который сможет управлять функционированием армии без катаклизмов, - характеризовали Сергея Леонидовича авторы вышедшей на Западе книги "Советское военное командование", - то Соколов был правильным выбором».
Но катаклизмы в стране нарастали, общественные процессы ускорялись. Для перемен, валом поваливших с момента прихода Горбачева в 1985 году к руководству страной, Соколов подходил мало. Не видели необходимости в коренной ломке военной сферы и многие его сподвижники. Своим первейшим долгом представители высшей военной элиты считали поддержание военного паритета с Западом. Они не могли игнорировать неприкрытое стремление администрации Рейгана достичь военного превосходства над СССР.
С начала 1980-х годов военные расходы США превысили 640 млрд долларов, а в 1985-1989 гг. должны были составить, как объявил официальный Вашингтон, 2 трлн. долларов - почти столько же, сколько было израсходовано на эти цели за 35 послевоенных лет.
Но чем дальше, тем больше твердая позиция высших военачальников шла вразрез с замыслами и хаотичным стилем нового политического руководства во главе с Горбачевым.
Генерал армии Лизичев вспоминал: «Новый генсек еще не имел четкой программы в области внешней политики страны, хотя и выражал недовольство тем, что в ней отсутствовали динамизм и стратегический простор для широкого маневра с целью перелома опасного противостояния СССР и США и изменения общей напряженной международной обстановки. "Новое мышление" только зарождалось. Оно проявилось в полной мере, когда с поста министра иностранных дел ушел мудрый Громыко и его место занял Шеварднадзе, готовый без особых возражений осуществлять на практике указания Горбачева во внешней политике».
«Поскольку инициативы по военным вопросам, исходящие от Горбачева, - продолжает генерал Лизичев, - не всегда были достаточно продуманными, между членами "тройки" - министр иностранных дел Шеварднадзе, министр обороны Соколов и курировавший оборонную промышленность Зайков, - которая в рамках Политбюро занималась вопросами переговоров с США по ядерным и обычным вооружениям, начались споры. Сергей Леонидович принципиально отстаивал интересы наших вооруженных сил и соответственно страны. Шеварднадзе готов был пойти на недопустимые уступки США, а Зайков по негласному поручению Горбачева чаще всего выступал как арбитр».
«Дело стало принимать порой характер открытых стычек на Политбюро между министром обороны маршалом Соколовым и Шеварднадзе», - подтверждает и Добрынин. Это не устраивало ни генерального секретаря ЦК, ни министра иностранных дел, которые, фактически единолично определяя внешнеполитический курс страны, сдавали американцам в ущерб СССР одну позицию за другой.
Полет «Сессны»
Убрать с пути «несговорчивого» министра обороны помог немец Руст. Причем помог настолько вовремя для перестройщиков, что в печати неоднократно высказывались предположения о хорошо спланированной и удачно осуществленной провокации. Дежурный генерал Центрального командного пункта Войск ПВО генерал-майор Мельников, несший службу на ЦКП в момент пролета Руста, рассказывал позднее: бывший председатель КГБ В.А. Крючков в доверительном разговоре признался ему, что «лично готовил эту операцию по указанию Горбачева».
Честно говоря, факт такого признания со стороны главы советской госбезопасности вызывает сомнение, учитывая большую разницу в служебном положении двух генералов и их принадлежность к разным ведомствам. К тому же Крючков не был склонен к каким бы то ни было откровениям, тем более такого рода. Но если и не было такого признания, очень похоже, что сам факт провокации имел место.
Вот почему трудно согласиться и с точкой зрения бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР (а в дни описываемых событий - первого заместителя начальника советской внешней разведки) генерал-полковника Грушко, который считал, что версия, будто полет Руста спланирован в самом Советском Союзе для устранения министра обороны, была выдвинута Западом, но «это было, конечно, чистой спекуляцией». Следователь КГБ, которому был поручен разбор дела, пришел к выводу, что Руст с самого начала действовал в одиночку, а летел по купленной в обычном книжном магазине карте, изготовленной в ФРГ на основе тех, которые существовали в вермахте до и во время Второй мировой войны. И генерал Грушко согласился с таким выводом.
Дело прошлое, но в свете последующих, железно установленных фактов кажется, что следствие в КГБ провели второпях и поверхностно, при этом, не исключено, и испытывая давление сверху. В действовавшего «в одиночку» пилота-любителя не очень верится, когда узнаешь, сколько «совпадений» благоприятствовало его успешному полету.
Вылетев в 13.30 по московскому времени из Хельсинки курсом на Стокгольм, Руст через 20 минут полета отключил все средства связи, кроме приемника бортового радиокомпаса, снизился до 200 метров, чтобы избежать возможной встречи с истребителями и исчезнуть с радаров, и резко сменил курс. А для того, чтобы сбить со следа финских спасателей, он, как показывал на суде, сбросил в воду Финского залива канистру с топливом, имитируя тем самым катастрофу и падение самолета в море.
Пятно действительно было обнаружено, однако проведенная много позже техническая экспертиза показала, что подделать его с помощью канистры или даже бочки, сброшенной с самолета, невозможно. Подобную маскировочную поддержку немецкому летчику могло оказать только плавсредство (катер или подводная лодка).
Далее расчеты, проведенные с учетом расстояния, которое преодолел Руст (около 880 км), крейсерской скорости данного типа самолета и направления ветра - он был попутный, - показывают, что воздушное судно должно было достичь Москвы примерно на два часа раньше. Поскольку больших отклонений от маршрута не было, остается одно - промежуточная посадка. Увы, не следователи, а, как сейчас говорят, «независимые эксперты» установили место, где мог совершить посадку Руст - это район Старой Руссы.
Здесь располагались около 50 аэродромов и площадок, принадлежавших различным ведомствам. Посадка была нужна, чтобы окончательно ввести радиотехнические подразделения войск ПВО в заблуждение, исчезнув с экранов локаторов.
Затем взлететь вновь, превратившись из «нарушителя границы» в отечественного «нарушителя режима полетов», по которому огня открывать уже никто гарантированно не станет. Но кто-то ведь должен был при посадке обеспечить «Сессне-172» прикрытие, и тут уж ни на немцев, ни на финнов при всем желании не подумаешь.
Невероятным кажется и «стечение обстоятельств» по всему маршруту полета Руста. Его самолет, не отвечавший на запрос «свой-чужой», был обнаружен нашими радиолокационными средствами сразу при пересечении воздушной границы СССР в 14.10. Но ему как минимум дважды удалось легализоваться.
В три часа дня в районе Пскова он пересекал зоны, в которых местный авиаполк проводил учебные полеты. Более десятка машин взлетали, садились, так что количество их постоянно менялось. Именно в 15.00, в соответствии с графиком, менялся кодовый номер системы госопознавания, когда все наземные и воздушные средства и системы должны были выполнить эту операцию одновременно. Однако, увлекшись пилотированием, не все молодые пилоты вовремя переключили необходимый тумблер. Для системы ПВО они стали «чужими». В их числе оказался и самолет Руста. Но командир радиотехнической части, имея возможность сразу отсеять неопознанный летательный аппарат, приказал оперативному дежурному системы, в зоне которой находились истребители, принудительно присвоить всем признак «Я - свой». Всем, в том числе и «Сессне».
Вторично Руст был легализован в районе западнее Торжка, где накануне потерпели катастрофу истребитель Миг-25 и бомбардировщик Ту-22М. Его приняли за один из вертолетов поисково-спасательной службы и вновь присвоили признак «Я - свой». Вопрос, случайно ли маршрут нарушителя госграницы пролег именно через этот район? И случайно ли именно в то время, когда «Сессна» пролетала через зону ответственности этого радиотехнического батальона, из района озера Селигер были кем-то запущены малоразмерные шары, которые около получаса отвлекали внимание дежурной смены?
Еще одно удивительное «совпадение». Именно в то время, когда операторы РЛС пытались разобраться в отметках на экранах, оперативный дежурный КП Московского округа ПВО генерал-майор Резниченко по категорическому приказу «сверху» был вынужден отдать приказ на выключение АСУ для проведения профилактических работ. Сбор и обработку данных о воздушной обстановке дежурные силы округа какое-то время вели по телефону, что не могло не сказаться на качестве и достоверности информации.
Бесспорно, многие должностные лица, стоявшие в этот день на боевом дежурстве, действовали нерешительно, непрофессионально, а то и халатно. И за это должны были нести свою долю ответственности.
Но и изображать из Руста эдакого воздушного хулигана, не знающего международных правил пилота-любителя, не стоит. Этот «любитель» около получаса шел над поверхностью воды, не видя никаких ориентиров, что говорит о большом опыте самолетовождения по приборам. На легкомоторном самолетике он преодолел огромное расстояние, совершал сложные маневры, преодолевая систему ПВО Финляндии и СССР.
Уже над самым Кремлем он сумел за считанные мгновения по секундомеру засечь режим работы светофора на Большом Москворецком мосту и синхронизировать собственную посадку с включением красного света, когда мешавший ему поток машин замер перед светофором.
Кто помогал Русту
Но и при всем своем профессионализме Руст не смог бы, как мы видели выше, решить самостоятельно и часть задач, возникших перед ним при осуществлении перелета. Ему явно помогали - и не только на Западе. Со временем осторожная гипотеза стала подкрепляться такими свидетельствами, что сегодня в факте сговора западных спецслужб и кого-то из окружения Горбачева мало кто сомневается.
Вот мнение генерала армии Дейнекина, главнокомандующего ВВС РФ в 1991-1998 гг.: «Нет никаких сомнений, что полет Руста был тщательно спланированной провокацией западных спецслужб. И что самое важное - проведена она с согласия и с ведома отдельных лиц из тогдашнего руководства Советского Союза. На эту печальную мысль - о внутреннем предательстве - наводит тот факт, что сразу после посадки Руста на Красной площади началась невиданная чистка высшего и даже среднего генералитета. Как будто специально ждали подходящего повода».
В свое время после смерти Сталина был предан суду по обвинению, в том числе в «тайных связях с иностранными разведками», член Политбюро, первый заместитель главы Советского правительства Берия. Но это было настолько смехотворно, что даже инициаторы суда - Маленков, Хрущев, Булганин и другие такие же, как и сам Берия, верные сталинские сатрапы, недолго эксплуатировали такого рода аргументы, бичуя бывшего коллегу.
А вот действия некоторых высших руководителей Советского Союза после 1985 г. наводят на вполне определенные выводы о том, что может быть впервые за советскую историю в высшем руководстве страны оказались не выдуманные, а самые настоящие агенты влияния западных спецслужб.
В 1999 г., выступая в Американском университете в Турции, уже давно отрешенный к тому времени от президентского поста Горбачев поделился сокровенным: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми. Меня полностью поддержала моя жена, которая поняла необходимость этого даже раньше, чем я. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. Именно поэтому моя жена все время подталкивала меня к тому, чтобы я последовательно занимал все более и более высокое положение в стране».
Вот что, оказывается, стояло за звучными горбачевскими лозунгами, которыми он всколыхнул народ, действительно желавшего перемен, - о «социализме с человеческим лицом», «ускорении», «перестройке», «новом политическом мышлении» и пр., и пр. Правда, вряд ли удастся Михаилу Сергеевичу спрятаться за выгодную сегодня репутацию антикоммуниста. Взгляды взглядами, но отвечать перед историей (а может, и не только перед ней одной) бывшему генсеку предстоит - и не за инакомыслие, а за «инакодействие». Учитывая партийные и государственные посты, которые он занимал, слишком дорого достались стране и народу его лицедейство и неприкрытое стремление стать «своим» для западных лидеров. Горбачев из тех субъектов, кто, говоря словами известного русского философа Зиновьева, целят в коммунизм, а попадают в Россию.
Только в сфере национальной обороны и безопасности Горбачеву, ко всем прочим его высоким постам еще и Верховному Главнокомандующему, выставлен счет за разрушение вооруженных сил, одностороннее разоружение, бездумный и стремительный, больше похожий на бегство, вывод соединений Советской армии из Восточной Европы, полнейшее равнодушие к судьбам сотен тысяч военнослужащих и членов их семей, брошенных на произвол судьбы.
По своему образу и подобию Горбачев подбирал и собственное окружение, торговавшее секретами государственной важности, а то и территорией страны. Вопиющий факт: министр иностранных дел Шеварднадзе 1 июня 1990 г. подписал с тогдашним госсекретарем США Бейкером соглашение о разграничении экономических зон и континентального шельфа в Чукотском и Беринговом морях, в соответствии с которым СССР, а значит, и Россия лишились 74 тыс. кв. км шельфа, богатого морскими ресурсами. А потом «седой лис», благодаря поддержке Горбачева, провел это соглашение через Политбюро.
Министр внутренних дел, а затем председатель КГБ Бакатин в 1991 г. в одностороннем порядке, в знак «доброй воли», раскрыл американцам установленную в их посольстве в Москве систему съема информации. Такие шаги еще одного горбачевского ставленника логично укладывались в его работу по разрушению сложившейся в СССР системы органов госбезопасности.
«Поведение Бакатина многими сотрудниками комитета (КГБ, - писал генерал-полковник Грушко, - независимо от того, каких политических взглядов они придерживались, было расценено как прямое предательство».
…Ясно, что маршал Соколов, человек пусть в чем-то и устаревших взглядов, но патриот, не мог более находиться в такой «обойме» прорабов перестройки - разрушителей. Рассказывают, что на том «разгромном» заседании Политбюро Горбачев заявил: «Сергей Леонидович, я не сомневаюсь в вашей личной честности. Однако в сложившейся ситуации я на вашем месте подал бы в отставку». Маршал тут же ответил, что просит принять таковую, и генсек, не мешкая, поставил вопрос на голосование…
Мнение, выраженное в данном материале, является авторским и может не совпадать с мнением редакции.
